Штаб защиты русских школ, официальный сайт
Штаб защиты русских школ, официальный сайт№16(103) 23-29 апреля 2005 года(полная версия без редакционных сокращений)В Латвийской Национальной опере состоялась премьера новой постановки оперы Петра Ильича Чайковского «Пиковая дама». Присутствовал весь бомонд, который, говорят, рукоплескал. В газете появилась коротенькая язвительная заметка и пара фотографий, описывающие «оригинальную трактовку» оперы. После этого я понял – «сейчас спою», и даже знал о чем. В принципе саму постановку можно было уже не смотреть, но дабы не быть обвиненным в синдроме «не видел, но осуждаю», я все же решил угробить один вечер и оказался прав – это следовало увидеть и пережить.* * *Тяга к новациям естественна и перенос действия куда-то в наши дни не очень большое прегрешение. Но вот дальше…Первое действие, картина первая. Летний сад – на сцену выбегают суворовцы и безвкусно современно одетая массовка, двое мужиков в камуфляжных штанах бестолково таскают по сцене два блока счетверенных красных откидывающихся сидений. По сцене туда сюда проходят две санитарки в белых колпаках и незастегнутых халатах, которые, распахиваясь, игриво демонстрируют коротенькие миниюбки. Эти две особы «белой нитью» проходят через весь спектакль. В правом углу у рампы странная парочка: нарочито толстозадая дама напяливает на себя платье с широченным кринолином и парик с буклями. Ей помогает партнер, который потом тоже надевает камзол и парик. Позже во время беготни по сцене юбка с нее сваливается и она остается в обтягивающих джинсах во всей прелести своих филейных частей.Да, совсем забыл, справа на сцене висит красная доска почета «Лучшие работники нашей милиции» и красный ящик пожарного гидранта. На заднем плане находятся три высоких окна, которые непрерывно моют какие-то уборщицы, а одна все время протирает листья стоящих у окон растений, похожих на фикусы.Суворовцев фотографирует «цифровиком» какая-то дама. Потом они маршируют под команды офицера. На сцену нетвердой походкой выходят два субъекта с красным транспарантом «Да здраствует Первое мая!» и, в конце концов, маршируя вместе с суворовцами покидают сцену. Оставшаяся хоровая массовка в это время разливает по стопочкам водку известной марки, производитель которой является спонсором спектакля, и бодро их опрокидывает.При этом на сцене, естественно, происходит положенное певческое действо, появляются главные герои в серых костюмах, манерами напоминающие мелких менеджеров. Выходит, наконец, и Герман, тоже в сером костюме, черной битловке и длинным «хвостом» на голове в исполнении английского гастролера. Я потом все не мог отделаться от опасения, что он вот-вот запоет “You are in the army now”.Первое действие, картина вторая. Комната Лизы, рояль, подружки – все, как положено. И опять фикусы, да еще по сцене зачем-то расставлено штук пять оцинкованных ведер. От уборощиц из первой картины что ли остались? (Это потом я понял, что об одно из них должен был споткуться и таким образом обнаружить себя Герман, когда он прокрадется в комнату Лизы!)Но, вот, — служанка графини просит подружек не шуметь и разойтись, что и происходит. И тут… на сцене появляется служанка Лизы! В одной руке она несет старую раздолбанную зеленую раскладушку!! В другой руке – нет, я не могу – свернутый и перевязанный бечевкой матрац!!! И ставит ее у рояля…И, вот, Лиза, сидя в три погибели на этой раскладушке: «Откуда эти слезы, зачем оне…»И вламывается Герман с ухватками стареющего ловеласа. Приближается графиня, разбуженная шумом. Герман убегает, зачем-то прихватив с собой венский стул(?).Появляется графиня с карманным фонариком, осматривается, шарит фонариком, делает выволочку Лизе и уходит. Возвращается Герман и приносит обратно стул. Хорошо, что тот же…Нет, я не буду больше нудно и подробно пересказывать весь этот кошмар. Про то, как во втором действии «царь» в золотом одеянии и в шапке Мономаха выводит на сцену смазливую артистку кордебалета в розовом купальнике с лентой «Мисс Ст.Петербург», а она фланирует между стоящих шпалерами суворовцев, как все те же санитарки делали графине капельницу, а она потом пыталась отстреливаться от вооруженного пистолетом Германа бутылкой шампанского – облилась и упала замертво. Как призрак графини является Герману на экране телевизора, когда он сидит на полу, рядом со своей железной кроватью, застеленной зеленым армейским одеялом, как он же, расхлюстанный, в еле заправленной рубашке со сбившимся галстуком заявляется в игорный дом, который оказывается стандартным залом игральных автоматов с рядами «одноруких бандитов». Как Герман в конце банально травится, как неврастеничная забеременевшая институтка, неизвестно откуда оказавшимся у него ядом(специально запасся, что ли?), хотя в программке ясно написано: «Герман смертельно ранит себя».«А ты не слушай и смотри на потолок»После первого действия кое-кто потянулся в гардероб. Одна театралка чуть не плача говорила своим спутницам: «Нет, я уйду, я не могу больше этого видеть». А они ее уговаривали: «А ты не смотри на сцену, просто слушай, смотри на потолок. Он такой красивый.»Ради этих подробностей действительно не стоило убивать вечер…Но ведь была еще и музыка, было действительно хорошее пение и игра. Даже англичанин распелся к концу второго действия, хотя в начале немного форсировал звук.Где-то в середине первого действия я вдруг поймал себя на ощущении, что происходящее как бы раздваивается. Музыка начала отделяться от действия. Потом это ощущение усилилось и я понял, что помимо сюжетной драмы, являюсь свидетелем еще одной драмы – борьбы великой, гениальной музыки с попытками напялить на нее шутовской колпак. И это не метафора, это было почти физическое ощущение. И музыка оказалась сильнее. Я не верю, что овации после конца спектакля предназначались его вивисекторам. Просто не верю.На этом, собственно, можно было бы и остановиться, если речь идет просто о рецензии на спектакль. Но тут-то и начинается самое интересное…«Момент истины»Подобный винегрет из «матрешки с гармошкой» был бы простителен заезжему провинциалу из какого-нибудь западного захолустья, представление которого о русской культуре ограничивается медведями, разгуливающими по Красной площади.Появись такое «прочтение» в России, оно, вероятно, вызвало бы вялую полемику, которая была бы далека по накалу до стычек вокруг «Детей Розенталя».Но погруженная в латвийский контекст, эта постановка получает совсем другое звучание, при том, что латышская и русская культуры соседствовали и взаимодействовали здесь веками. Я далек от мысли, что режиссер спектакля действительно имел целью устроить из оперы буффонаду и насмешку.Зайдем на сайт Латвийской Национальной оперы.(http://www.opera.lv/pikadama/) Там мы найдем подробное изложение позиции режиссера и рассуждения искусствоведа.Перенос действия в наше время режисср объясняет тем, что попытка отображения исторической эпохи таит в себе ловушку – возможность неадекватного ее представления. И тут же попадает в другую ловушку – представление о современности настолько многоразлично и субъективно, да еще к тому же это попытка представить современность другой страны и чужой культуры.Оказывается, что у персонажей есть даже вполне определенные биографии, чего, правда, никак нельзя усмотреть в опере.Герман, оказывается, вырос в коммуналке, окончил «второсортный» институт, стал сотрудником служб безопасности и получил задание «инфильтроваться» в среду петербургских «новых русских».Графиня из старой русской эмиграции, вернулась в Петербург из Парижа, завела связи с «нужными» людьми в возрожденном Дворянском собрании, которые помогли вернуть ей ее дореволюционное имущество. Не дожидаясь завершения «евроремонта»(именно так!), она переселяется в свой старый особняк, где до этого была поликлиника МВД.(Так вот откуда санитарки и оцинкованные ведра!)Она мечтает оставить все это в наследство Лизе, вместе с которой она приехала из «парижу».Елецкий – хозяин жизни, выходец из семьи советской номенклатуры и владелец шестикомнатной квартиры. К тому же он обладатель княжеского титула, что в советское время удалось скрыть.Томский занимается торговлей недвижимостью и обслуживает «одиозных новобогачей».Полина – вполне устроенная дама, которой принадлежит пара бутиков. Она рано поняла, что связи с русской эмиграцией – это хороший способ делать свой бизнес. Еще в начале девяностых она завязала связи с русской диаспорой во Франции.Чекалинский занимается реализацией проектов обустройства территорий, а Сурин — так просто кокаиновый дилер. Из длинного повествования искусствоведа приведем лишь один фрагмент:«Современный Герман одержим идеей фикс – получить выигрыш немедленно и любой ценой. Перед ним бесчисленные примеры, когда средненький серый офицерик КГБ становится руководителем государства, а простой руководитель кооператива попадает в список богатейших людей мира, а потом оказывается брошенным в тюрьму.»Вот, вот он «момент истины», подлинный «полет мысли»!Да, выбрали себе авторы задачку «попроще»…Идеологический штамп новейшей модификации.Но я ,опять-таки, настаиваю на том, что режиссер искренен и незлонамерен.Состояние общественной и культурной среды играет над ним и многими другими злую шутку. Параноидальная доминанта, давлеющая над общественным сознанием Латвии последние пятнадцать лет, вызывает постоянное воспроизводство таких идеологических штампов. Хотя мы говорим только об одной культурной нише, но и тут прослеживается цепочка, повторяемость этих штампов. Не всегда она так «выразительна» — «Пиковая Дама» в данном случае является «апофеозом», но устойчива.Опера «Демон» в постановке 2003-го года – Демон разгуливает по сцене узнаваемым «толстым намеком» во френче и сапогах.Опера «Евгений Онегин», тоже новое прочтение. Среди разных мелочей запомнилась сцена дуэли. На сцену падает бутафорский снежок, а над сценой на высоте метров четырех устроена какая-то площадка, напоминающая железнодорожный виадук. На ней два дворника очень узнаваемого «русского» вида — в ушанках, в валенках и дружно и звучно метут эту площадку метлами в такт музыке.Опера оказывается вообще очень интересным социальным индикатором. Сегодня, гуляя во время перерыва по фойе, вы услышите мало русской речи, при том, что латыши и сегодня составляют в Риге менее 50 процентов населения. Еще 20 лет назад картина была совсем другая, вполне отражающая демографические пропорции.Назову два фактора, которые можно увязать с этим явлением. Произошла эмиграция из Латвии определенной части русского населения. Она не так повлияла на количественные соотношения, сколько на качественный состав.Вторая причина – опера перестала быть демократическим зрелищем. Я прекрасно помню свое первое посещение оперы в школьные годы. Давали «Травиату», я сидел в первом ряду партера. Но в этом не было ничего особенного. Сегодня я вряд ли смогу себе позволить занять такие места, когда цена их вполне сопоставима, например, с обычной пенсией.Продолжая отслеживание штампов, вспоминаю совсем уж давнюю историю, времен начала пробуждения национального самосознания в Латвии. Шла какая-то латышская юмористическая передача по телевидению. Действие происходило на неком «вернисаже». Среди прочих персонажей картины рассматривал и субъект очень «узнаваемого» вида – в мешковатом костюме, в ушанке – одно ухо висит, а другое торчит вверх, в валенках, на животе болтается не то ФЭД, не то Зенит. Вот он подходит к картине, буквально утыкается в нее носом, затем, воровато озираясь, колупает краску ногтем и пробует ее на язык…* * *Ну, и самое последнее, совсем уж как будто не относящееся к теме.Несмотря на протесты в Латвии идет реформа русской школы. Старшие классы переводятся в основном на латышский язык обучения. Основную школу – с 1-го по 9-й классы обещают сохранить на русском языке, хотя и она в значительной мере билингвальна.А вот преподавателей для русской школы на русском языке в стране больше не готовят…