Штаб защиты русских школ, официальный сайт
Штаб защиты русских школ, официальный сайтКомиссар по правам человека Совета Европы Альваро Хиль–Роблес и Хиль–Дельгадо (таково полное имя известного испанского правозащитника) принял «Вести Сегодня» в своем кабинете в здании СЕ рано утром в минувшую пятницу. Журналистам трех ведущих русскоязычных изданий Латвии представилась уникальная возможность в неформальной обстановке побеседовать с сеньором Хиль–Роблесом на его территории — в Страсбурге. Можно с наибольшей долей вероятности утверждать, что с нами комиссар был настолько откровенен и эмоционален, насколько до сих пор не был ни с кем из представителей латвийской прессы. Мы настроились получить уклончивые и размытые ответы виртуозного дипломата, но услышали ряд резких и даже сенсационных заявлений.— Г–н Хиль–Роблес, в Латвии вы частый гость. На днях вы снова побывали в Риге. Каковы впечатления, изменилось ли что–нибудь с вашего предыдущего визита, есть ли просвет в наболевших для нашего общества вопросах? — У меня был очень плотный график — встречи проходили и утром, и вечером. Хочу подчеркнуть, что то, что комиссар по правам человека так часто приезжает в вашу страну, уже свидетельствует о неких позитивных тенденциях — это не только показатель того, что в Латвии существуют проблемы, которые нужно решать. Следует признать: ситуация у вас сложилась далеко не завидная, но в последнее время намечается прогресс. К примеру, на мой взгляд, диалог между обществом и властью наиболее активно велся именно при последнем правительстве. А желание госструктур говорить, слушать и слышать свой народ — лучшее, что может быть. Это верный признак того, что социум выздоравливает.— Как вы относитесь к тому, что решения в жизни нашей страны принимаются без участия нацменьшинств? Так, реформу образования проводят, игнорируя протесты многих тысяч учащихся и педагогов. — Ну как к этому может относиться комиссар по правам человека? Разумеется, негативно. Когда я встречался с г–ном Муйжниексом, он мне ясно подтвердил, что реформу проводить в строгом порядке не будут. То есть ее станут воплощать гибкими методами. Очевидно, что, если бы реформу мгновенно начали осуществлять в абсолютном соответствии с буквой закона, это привело бы к крайне негативным последствиям — появлению целых поколений слабо подготовленных учеников. В трети ваших школ учителя не готовы к переходу на новую систему преподавания, не готовы и многие учащиеся. Нельзя применять жесткие методы, когда не создано необходимых условий. Я беседовал и с чиновниками, и с представителями НГО и смог увидеть, что реформу образования все же на самом деле пытаются вводить гибко. Я сделал запрос, и в декабре меня обещали ознакомить со статистикой по обстановке в русскоязычных школах, тогда я сумею дать более четкую характеристику.— А если выдвинуть предположение о том, что результаты интерпретируют неверно, если не сказать — сфальсифицируют…— Для начала давайте этих данных дождемся. Как вы понимаете, я не могу исходить из того, что комиссару Совета Европы представят информацию, не отвечающую действительности.— Г–н Хиль–Роблес, на протяжении последнего месяца ходят слухи о том, что в разговоре с защитниками русского образования вы допустили вероятность того, что в акциях протеста каким–то образом может быть замешана пресловутая «рука Москвы». — Да просто смешно слушать! (Смеется.) Неужели кто–то на самом деле мог обо мне так подумать?! Я бы никогда не позволил себе иметь о вас столь оскорбительное мнение! Речь идет о взрослых серьезных людях с четкой сформировавшейся позицией, а не о марионетках. Вы отстаиваете ваши права, и это абсолютно естественно и достойно уважения!— А вот некоторые латвийские политики митинги русскоязычных школьников назвали политической педофилией. — Ну это уж слишком. Чересчур сильное лингвистическое преувеличение! Право на проведение демонстраций — одно из фундаментальных положений европейской демократии. Ведь, повторюсь: величие демократии заключается в умении найти компромисс. То есть СЛЫШАТЬ различные точки зрения, а не только СЛУШАТЬ их. Кстати, г-н Муйжниекс меня обнадежил, что рамочную конвенцию в ЛР могут ратифицировать уже в самое ближайшее время. И уж тогда ее будут воплощать в полном объеме — это без вариантов.— Что г–н комиссар думает по поводу того, что неграждане в Латвии не могут принимать участие в муниципальных выборах? — Я неоднократно говорил об этом и мнения своего изменять не намерен. Убежден, что для улучшения общего климата в Латвии негражданам необходимо предоставить право голоса. Позвольте небольшое размышление: мне вообще категорически не нравится существование такого определения как неграждане! Латвии уже давно пора покончить с этим позором. Европа пристально следит за вами, недовольство растет. Все жители страны должны быть ее гражданами и обладать полнотой прав. Это же парадокс, нонсенс, анахронизм — называйте, как хотите, когда в современной цивилизованной Европе проживают граждане, которые именуются НЕгражданами. Русскоязычные Латвии должны участвовать в жизни государства и в жизни всей Европы.— Между тем русских детей в Латвии заносят в черные списки, а учителей и директоров шантажируют. — Это недопустимо, бессмыслица какая–то. Эту страницу нужно перевернуть! Выступая перед вашим Кабинетом министров, я совершенно определенно дал понять: никаких санкций против школьников, никаких карательных мер против педагогов!— Испытывают ли, на ваш взгляд, латвийский народ и правительство одинаковую потребность в диалоге? — У меня сложилось впечатление, что прежде всего к диалогу стремятся национальные меньшинства, но во власти тоже есть политики, которые отлично все понимают и хотят того же. А есть и те, кто осознанно заинтересован в поддержании конфронтации. Я сделал вывод, что одна из проблем вашего общества заключается в неумении ставить четкие цели. Нет ясности требований. У каждого народа достаточно своих внутренних ран, но нельзя поддаваться на провокации. Мы все должны понимать, что мы вместе ответственны за благополучие наших детей. Я очень чутко отношусь к этому вопросу — я сам отец, у меня уже и внуки подрастают. Главное — смотреть в будущее и не зацикливаться на исторических травмах. Я говорил об этом, будучи в Латвии, еще год назад: не оборачивайтесь, не ворошите прошлое! Если вы думаете, что комиссар не понимает, что сказать намного легче, чем сделать, то очень заблуждаетесь. Просто напоминать об этом необходимо — чтобы смысл спасительной идеи становился очевидным все большему числу людей. Тогда последуют и конкретные результаты. Поэтому я и впредь буду к вам приезжать. И буду говорить. Столько, сколько понадобится!