Штаб защиты русских школ, официальный сайт
Штаб защиты русских школ, официальный сайтМинистерство образования и науки Латвии (МОН), департамент и региональные школьные управы не сидят сложа руки. Совместными усилиями они проводят для учителей русских школ показательные выездные семинары с характерным названием «Успешный переход школ нацменьшинств на латышский язык обучения». Недавно педагогов возили в 1-ю среднюю школу города Айзкраукле…Где я нахожусь?Общая цель семинаров — промывка мозгов. Чтобы никто не вздумал сомневаться, насколько замечательна реформа-2004. Однако эффект таких мероприятий, в частности в Айзкраукле, оказался обратным: учителя увидели то, что, по логике чиновников от образования, надо было бы тщательно прятать. Об этом семинаре «Час» узнал от учительницы истории одной из рижских школ. По понятным причинам мы не станем называть ее имени. Довольно и того, что она нашла в себе смелость честно рассказать об «успешной» адаптации наших школ к новым условиям. Заметим лишь: сама эта учительница свободно владеет латышским языком. — Поездку организовал департамент образования Рижской думы, — пояснила моя собеседница. — В нашей делегации было человек двадцать: историки, географы, физкультурники. Когда мы приехали в Айзкраукльскую школу, нас встречали учителя и дети приветствиями… на латышском языке. Все гости, хотя и были учителями русских школ, соблюдали эти правила игры. Наконец одна учительница не выдержала и поинтересовалась у ребят: «Детки, какая это школа — русская или латышская?» «Русская», — ответили они. «Ну тогда здравствуйте!» — обратилась она к ним по-русски. Ученики, озираясь по сторонам, шепотом отозвались: «Здравствуйте». Потом мы разошлись по классам. Я посетила урок истории в 10-м классе. Забегая вперед, отмечу, что учительница работала очень профессионально и со всеми детьми, хотя примерно лишь треть класса прилично владела латышским языком. Темой урока была Месопотамия, дети использовали учебник на латышском языке и рабочую тетрадь Pasaules vзsture.По поводу этой тетради уже много было сказано. Фактически это тесты, охватывающие период от начала развития человечества до конца Средневековья. Увы, сама по себе тестовая система закрепляет поверхностное отношение к изученному материалу. Вот одно из заданий, которое выполняли ребята: вставить пропущенные слова в предложенный исторический текст. Работа шла на узнавание латышских слов, а не на знание предмета. Трудности перевода- Девочки, которые сидели передо мной, — продолжает учительница, — то и дело переспрашивали друг друга по-русски: это что за слово, что оно обозначает? Причем их предположения были совершенно неправильными. У детей нет понятийной базы на родном языке, а на латышском она еще не приобретена. Они просто интуитивно подыскивают слова, которые подходят по смыслу к тексту. Обсуждения нет, мышления — тоже. Не говоря уже о каком-то анализе. Это показал и фронтальный опрос, который подразумевает односложные ответы на поставленные вопросы. И это уровень 10-го класса? А ведь наша задача — дать на основе понятийной базы механизм прослеживания исторических закономерностей, поиска параллелей. Чтобы дать детям зрительное представление об этапах доисторического развития, учительница изобразила на доске шкалу времени. Ученикам надо было восстановить хронологию, правильно расставив палеолит, мезолит и неолит. Они путались в терминологии и смогли правильно выполнить задание только с помощью учителя. Когда ребята совсем заходили в тупик, обращались к спасительному родному языку. После уроков они признались, что учиться на латышском им трудно, и учителя, когда нет проверок, в основном стараются использовать на уроках русский язык — чтобы не пострадало качество обучения. Кстати, и на своих уроках, которые я веду по-латышски, часто вижу детское недоумение: ученики путают понятия, а как они ведут конспекты — не описать словами! Одно слово на латышском, другое — на русском. Когда пишут на русском, порядок слов выстраивают по правилам латышского. Не усваивают географических названий на русском, ведь историю и географию им несколько лет преподавали билингвально. Пишут: Мезопотамия, Этиопа, Клусайс океанс… Им приходится прикладывать титанические усилия по переводу понятий с одного языка на другой и обратно. Приходится либо механически запоминать непонятное, либо делать двойную-тройную работу по переводу. Они не только стремительно теряют родной язык, у них не вырабатывается навыков анализа ни на родном, ни на латышском языке. А у ученика, у которого незнание предмета накладывается на трудности с переводом, нет шансов усвоить науку даже на школьном уровне. Так много проблем?- Во время обсуждения уроков руководитель рижской делегации предложил назвать имеющиеся проблемы перехода русских школ на латышский язык обучения, многозначительно попросив «не затрагивать политических аспектов». Учителя начали записывать на доске первые проблемы: разный уровень знаний латышского в классе, разный уровень подготовки педагогов, невозможность восприятия учениками специфики предметов на неродном языке. На этом самом месте руководитель делегации попытался подвести черту, сказав, что это и есть все проблемы, вызванные реформой образования. Но в ответ получил целый шквал проблем. Коллеги начали смело перечислять. Здесь и двойные комплекты учебников, которые вынуждены покупать родители своим детям после реформы, и необходимость обращаться к репетиторам, и чувство неуверенности учеников. Отметили ухудшение поведения на уроках, ибо ученик порой не понимает, о чем идет речь, и ему просто неинтересно. Не забыли и о том, что снижается посещаемость «реформенных» уроков. Кто-то упомянул, что дети еще не способны сформулировать свою мысль на чужом языке, а на родном — уже не могут. Кто-то вспомнил, что родители против этой реформы. Доска была уже вся заполнена, а учителя все говорили и говорили. Одна коллега даже заметила: стоило ли начинать этот эксперимент, если и так понятно, во что это выльется? В этот момент голос подала одна учительница из нашей делегации:«Если у вас здесь так много проблем, уезжайте в свою Россию!» Напомню: участники семинара — учителя, интеллигентные люди, а не базарные торговки. Но учительница-латышка, которая преподает свой предмет в русской школе, вероятно, забыла об этом. Итог подвела дама из местной школьной управы: «В 10-м классе урок истории прошел очень хорошо, ведь на нем только ДВА РАЗА ПРОЗВУЧАЛА РУССКАЯ РЕЧЬ». Вот он, критерий качества урока, мерило ученических знаний. Что же будет с родиной и с нами?- Среди моих коллег большинство были противниками реформы, правда, некоторые из них — молчаливыми. Но по мимике, тихим фразам можно было понять, что они полностью разделяют точку зрения смельчаков. По дороге домой эти учителя высказывали свою поддержку тем, кто открыто выражал свое профессиональное отношение к реформе. Свою пассивность в обсуждении они объясняли недостаточным знанием латышского языка. Лично мое общее впечатление после этого семинара — шок и ощущение бессилия. Учителя молчат, открыто возмущаются лишь единицы. Родители еще могут заблуждаться — они, одураченные системой, еще могут думать, что их дети, таким образом получившие перфектный латышский язык, будут лучше жить. Но ведь мы, учителя, — профессионалы. Мы же видим, что происходит с нашими детьми. Я вижу выход в том, чтобы провести независимое тестирование уровня знаний десятиклассников по пройденному материалу. Это можно сделать в конце первого семестра. В конце года поздно — все уже потеряем… Телефон«Час» просит откликнуться педагогов, психологов и врачей, готовых разработать экспертные критерии с последующим проведением независимого тестирования школьников. Цель — измерение ущерба от реформы образования. Ждем ваших предложений по тел. 7088722”