Штаб защиты русских школ, официальный сайт
Штаб защиты русских школ, официальный сайтРеформа образования губительна не только для интеллекта русскоязычной молодежи, но прежде всего для ее здоровья. Так считает Светлана Иванова-Лошканова — врач-педиатр с тридцатилетним стажем, исполнительный директор попечительского совета родителей рижской 40-й средней школы.А врачей спросили?В своей врачебной практике Светлана Сергеевна повидала немало интеллектуально одаренных детей, которых помимо школы родители занимали интенсивным изучением языков, музыкой, водили в различные студии. Нервная система таких чрезмерно занятых детей часто не справлялась с нагрузкой. Они больше других были подвержены депрессиям и вирусным заболеваниям. А ведь реформа школ нацменьшинств коснется не только одаренных детей, но и самых обычных, и не слишком склонных к наукам. И коснется она не только здоровых (кстати, процент практически здоровых новорожденных с каждым годом снижается), но и слабеньких, болезненных учеников. Не надо быть прорицателем, чтобы утверждать: после вступления в силу реформы список диагнозов у подопытных школьников расширится. И государству придется раскошелиться на лечение. — Стресс ослабляет иммунную систему, — говорит Светлана Сергеевна. — А если этот стресс постоянный, хронический? Наша трагедия в том, что предложенные государством программы и языковые пропорции не прошли медицинскую экспертизу, никем не исследовано воздействие планируемых учебных нагрузок на растущий организм ребенка, вообще этот проект не изучен с точки зрения психофизиологических возможностей школьника. Раньше сядешь — раньше выйдешь- Но вам могут возразить, что билингвальное образование распространено во многих странах мира и достаточно изучено, — замечаю я. — Во-первых, в нашем с вами случае речь идет уже не о билингвальном образовании, а о полном переводе ряда предметов на неродной язык обучения — как бы ни пытались замаскировать этот процесс под билингвизм наши чиновники, — парирует доктор. — А во-вторых, мировой опыт доказал: вводить билингвальное обучение возможно лишь при одном обязательном условии — ребенок должен владеть языком обучения на приличном разговорном уровне. Маленькие дети без особых усилий способны заговорить на неродном языке. Взять хотя бы Владимира Набокова: он рос в англофильской, англоговорящей семье, кроме того, у мальчика были бонны — французская и немецкая. Английский язык стал для него таким же родным, как и русский: ведь свою «Лолиту» он написал на английском, а потом перевел на русский. А вот пример Яна Райниса. Он с детства знал немецкий язык, затем окончил немецкую гимназию, где к тому же изучил русский, а далее учился в Санкт-Петербургском университете. Свои первые стихи он писал по-немецки и по-русски. И лишь затем переводил их на латышский язык. Оба этих далеко не единственных примера показывают, что вторым языком можно овладеть в совершенстве, но начинать изучать его нужно в дошкольном возрасте. То есть реформа-2004 была не продумана с самого начала, это был чисто политический шаг, но никак не профессиональный. Потому что если бы он был профессиональный, то начинать следовало бы с детского сада — именно этот возраст считается самым продуктивным для освоения языков. Беда в том, что учителей, готовых обучать малышей латышскому языку, в стране нет. Это ведь значительно труднее, чем обучать школьников по уже накатанным методикам. Более того, таких учителей у нас не готовят по сей день, хотя власти постоянно декларируют важность свободного владения латышским языком нелатышами. Те усилия и средства, которые были затрачены на реформу, нужно было пустить на подготовку дошкольных кадров, и тогда мы не оказались бы сегодня в расколотом обществе. Думаю, наше государство еще долго будет не готово к этому ни финансово, ни морально. Особенно морально. Ведь тем самым придется признать свою ошибку — что все эти годы отчаянной борьбы за внедрение реформы в средней школе прошли впустую. Мимо школы в поликлинику- Светлана Сергеевна, но ведь даже маленькие дети овладевают языками с разной степенью успешности… — Вот именно! И это хорошо видно по начальным классам. Условно можно поделить каждый класс на группы языковой успешности. Одной трети учеников языки будут даваться хорошо, другой трети — сложнее, а еще одна треть будет осваивать языки с большим трудом. Даже в этом младшем возрасте. Такова реальность, которую нужно учитывать. Но как бы там ни было, чем раньше начинать знакомство с неродным языком — тем больше шансов освоить его на достаточном уровне. Наша же реформа касается подростков. Мозг человека в этот возрастной период переживает стадию формирования. Подросток ощущает себя как бы раздвоенным: в чем-то уже взрослым, а в чем-то еще ребенком. Он критически смотрит на самого себя и часто остается неудовлетворенным. Известно и то, что любая мелкая неудача на этом этапе воспринимается как драма. И вот на этот самый ранимый возраст придется и невероятная нагрузка. У школьников, не говорящих на латышском языке свободно, освоение предмета связано с постоянным переводом с одного языка на другой. В раннем возрасте мозг довольно естественно воспринимает эмоционально-смысловые связи, и чем позже начинается переход к другому языку, тем более искусственный характер приобретает этот процесс. Неминуемо перенапряжение памяти и мышления, ибо мозг подвергается двойным психофизическим нагрузкам. Перед учениками ставится непосильная задача — мыслить на другом языке в условиях физиологической неготовности к этому мозга, ведь мыслительные структуры мозга еще пребывают в стадии формирования. Неизбежен глубокий стресс, последствия которого — переутомление, ослабление психической и физической активности, ослабление иммунной системы организма, а далее, по цепочке, возникновение хронических заболеваний, затрагивающих органы дыхания (в частности, это бронхиальная астма), органы пищеварения (от диареи до гастрита). Но самое, пожалуй, опасное заключается в том, что состояние постоянной сверхнапряженности поражает нервную систему, а ведь это очень тонкий инструмент. Человек, загнанный в угол, проявляет неадекватность реакций, агрессию. Боюсь, в итоге мы получим поколение с выраженными проявлениями невротических и психопатических синдромов. Жить не по лжи- Может быть, в этом и состоит цель реформы? — Исключать ничего нельзя. Но я думаю, если бы наши реформаторы в свое время проконсультировались с медиками или хотя бы почитали специальную научную литературу — западную и российскую, — они вряд ли пошли бы на этот адский эксперимент. А ведь ряд диагнозов уже подтверждает опыт введения в наших школах более щадящего, билингвального обучения. Достаточно печальных примеров и в нашей 40-й школе. Вообще за последние пять лет выросла заболеваемость учеников основной и средней школы. И продолжает расти. Интересно, почему? На самом деле, если бы реформа не была политической идеей фикс, то государству не составило бы никакого труда поручить двум министерствам — образования и здравоохранения — провести объективное исследование такой статистики. Учителя обречены на косноязычие- Учителя тоже будут страдать, — говорит Светлана Сергеевна. — Причина понятна: невладение литературным языком преподавания. Без этого немыслим учитель. В нашем случае педагоги обречены на косноязычие, ибо один будет стесняться своего акцента, другой — неправильного построения фраз. А в результате — сомнение в своем профессиональном уровне. Учитель никогда не будет уверен, удалось ли ему донести до ученика все тонкости предмета. Вот тут-то наших педагогов, особенно среднего возраста, подстерегают типичные болезни стресса — невроз, инфаркт, инсульт, язва желудка, диабет. У натур эмоциональных, рефлексирующих возможны и психические расстройства. Это настолько очевидно для любого медика и психолога, что можно лишь удивляться, почему эти специалисты до сих пор не выступили с открытым заявлением.