Штаб защиты русских школ, официальный сайт
Штаб защиты русских школ, официальный сайтМы много пишем о русской молодежи, о ее надеждах, разочарованиях, мироощущении. А как видят жизнь и свое место в ней латышские ребята, что их беспокоит и радует? И мы пригласили поговорить по душам двух до тех пор совершенно незнакомых нам учеников старших классов.Честно говоря, этот замысел чуть было не пропал, когда в середине разговора вдруг выяснилось, что оба моих собеседника — дети из смешанных семей. «Ну и что, — успокоили меня ребята, — а где вы сейчас найдете чистых латышей? Все уже давно перемешались. Главное — мы чувствуем себя латышами и наш родной язык — латышский». Что ж, так даже интереснее.Ученица 10–го бизнес–класса 1–й юрмальской гимназии Диана Садовска самой главной своей трудностью в данный момент называет процесс привыкания к новым одноклассникам и учителям. В будущем видит себя бизнес–леди, потому что «трудно представить себя подчиненной, предпочитаю самостоятельность со всеми ее плюсами и минусами. Конечно, женщине на этом пути придется нелегко, но мне нравится преодолевать трудности. Иначе ведь ничего не добьешься». Петерис Мархелс — ученик 12–го класса 77–й средней школы Риги — с будущей профессией пока не определился. Ясно только, что это будет творческая работа с людьми. Романтик по натуре, он уже испробовал на себе всю тяжесть физической работы — с 15 лет подрабатывал на каникулах то дворником, то разнорабочим на стройках: «Чтоб не зависать на родительской шее. У нас в школе учатся дети из небогатых семей, и почти все так делают. Лишних денег ни у кого нет: когда в прошлом году сбрасывались на охрану школы, из–за этого даже были конфликты. Но охрана нужна — в районе много наркодилеров, которые мешают школьникам».— Многие им поддаются? Петерис: — Поддавались в 90–е годы, а теперь они служат хорошим примером для отвращения. И сколько лекций читают, фильмы страшные показывают — это помогает, давит на психику. Я предпочитаю тренировки по легкой атлетике и политику (оба моих собеседника состоят в общественной организации «Трудовая молодежь». — Е. С.).— Что вас особенно занимает в окружающем мире? Петерис: — Вроде бы ситуация в стране складывается к лучшему, но уж слишком медленно. Обидно, что в начале независимости все наши экономические флагманы позакрывались или были приватизированы за копейки. Родись я раньше, и мне бы от этого хоть что–то досталось. А теперь все зацементировано, пробиться в бизнесе очень трудно.Диана: — И государство же совсем не помогает. Что значат кредиты на учебу — а чем их потом выплачивать? Молодежи устроиться на работу очень трудно, всем требуются опытные специалисты, а где мы опыта наберемся?Петерис: — Оно и понятно: все наши правители так увлечены политическими играми, что делом им заниматься некогда. Какое правительство ни придет, у него одна забота — пристроить своих людей. И результаты соответствующие — народ не защищен совершенно. За 4 года ни я, ни кто–либо из моих друзей ни разу не работал по договору. Это значит, под вопросом и зарплата, и, случись что, социальная помощь. Соглашаемся, куда деваться. И в тяжелой ситуации ребята понятия не имеют, куда обращаться. Зато работодатели, домовладельцы — те под надежной защитой государства. А простой народ из года в год голосует за одних и тех же.— Почему? Петерис: — Такой стереотип: правые партии латыши считают своими, левые — прорусскими. Зря. Почему Эстония и Литва далеко впереди нас? Потому что не зависали на правых, думали об экономике. А наши пекутся не столько о национализме, сколько о своих спонсорах.— Вы человек молодой, откуда такие взгляды? Петерис: — Я живу в небогатом районе — угол Матиса и Авоту — там национализмом никто не страдает. Все одинаково борются за выживание и с ужасом ждут отмены потолка квартплаты. Как же можно выбрасывать людей на улицу, ведь надо же заранее о них позаботиться, приготовить новые жилмассивы… Сейчас это главная головная боль для многих, и для меня в том числе.Диана: — Латышей бедных много, но они не голосуют даже за левые латышские партии, потому что боятся русских: Красная армия — вагоны — Сибирь.— А вы не боитесь? Петерис: — А чего их бояться? Бояться стоит разве что Соединенных Штатов, если они навяжут свою экономику и все разграбят, как в Афганистане и Ираке. А посылая наш контингент в Ирак, политики провоцируют нестабильность, и мы уже оказываемся незастрахованными от терактов.— Разве вам не приятно, что ваша родина участвует в большой политике? Диана: — Одно дело солидарность — мы тоже прошли через диктатуру — и совсем другое — влезать в чужие дела, что мы делаем слишком активно. Наша родина должна держать нейтралитет, а на солдатах в Ираке политики делают себе рейтинги.Петерис: — Я удивляюсь: в стране бардак, а мы, наверное, чтоб никто не догадался об этом, изо всех сил строим из себя образец для подражания. Но сначала надо накормить свой народ и дать ему крышу над головой. Когда людей повыбрасывают из домов, может, многих это отрезвит, и они поймут, что стали заложниками большой политики.— А ваши сверстники тоже боятся русских, какое понимание вам предлагают в школе? Петерис: — В нашей школе о русских говорят очень осторожно, чтоб не вызывать конфликтов. Хотя в жизни их и нет — все выдумки. Стереотипы — другое дело, в нашем районе подкалывают друг друга, анекдоты сочиняют и все нормально общаются. Русский язык нам преподает прекрасная учительница — стихи Пушкина учили, Блока, «Войну и мир» читали, чай из самовара пили. Обмен культурой — хорошая штука.Диана: — У нас тоже про русских плохого не говорят. Латышская школа — это значит, что мы только говорим на латышском языке, и все. Националисты попадаются среди школьников, но это «штучный товар».— А вы себя кем чувствуете в национальном плане? Оба: — Латышами, конечно!Петерис: — Потому что латышская школа, латышский язык — родной, по–латышски думаем и такой медленный у нас менталитет. У русских все побыстрее, и многие из них думают сердцем. В компании легко различить русских и латышей. Я сам много размышлял о разнице, наблюдая родственников в России. С русскими можно по душам поговорить, они не подвержены западной роботизации с ее осторожным общением. У меня мама русская, я ее стараюсь практиковать в латышском, чтоб легче было в жизни.Диана: — В моем окружении много русских, я с пеленок говорю на этом языке, но принадлежность к национальности определяет язык в семье и школе. И осознание себя в менталитете, конечно. У нас в латышских компаниях мало русских, но это не из–за национальности, просто склонности разные, разное восприятие — толком не знаю, чем это объясняется.— Фактом оккупации? Диана: — Нет, что вы! Это уже давно никто не обсуждает. Политики надули для себя такую проблему и борются с ней с утра до вечера. Конечно, это легче, чем поставить на ноги экономику.— Насколько вы чувствуете связь с Россией? Диана: — Я совсем не чувствую, у меня отец русский из Абрене, но он давно не живет с нами. Русскую литературу я читаю, как и любую зарубежную. Петерис: — Для меня Россия как вторая родина. Русские ею гордятся, и мы, латыши, тоже должны гордиться своей родиной–Латвией. Русская речь на улицах меня не пугает, все идет к тому, что в Европе мы все будем одинаковые, но все–таки обидно, когда иностранцы называют нашу страну Россией. Мы все–таки должны быть самобытными — со своей культурой, языком, а не чьей–то бывшей частью. А вот русские писатели мне нравятся больше латышских. Они писали о многих интересных вещах, а наши, можно сказать, больше плакали о своей истории.— Что у вас вызывает гордость за родину? Петерис: — Спортсмены, футболисты, красивая природа. А не горжусь я нашей политической жизнью. В частности тем, как все используют детей, в том числе и штаб. Все эти демонстрации, голодовки позорят нашу страну, потому что их же показывают по телевизору. Я знаю, что русские школьники протестуют не против нас, латышей, а против правительства, и я не против штаба, а против его методов борьбы. И так в стране бардак, а с теледемонстрациями мы в глазах Европы выглядим стадом дикарей.Диана: — Несогласными люди имеют право быть, я сама против этой реформы, русские все эти годы и так без проблем поступают в вузы, это их личное дело — на каком языке учиться. Но надо решать проблему при помощи диалога. Мы же ездили с русскими школьниками в Страсбург, чтобы нас услышал премьер Эмсис и пошел со штабом на диалог. И услышал после этого, сразу прислал ответ, что со штабом не может сотрудничать. Но ведь нужно, иначе не решить вопрос.— А вам не было стыдно позорить свою страну в Страсбурге? Диана: — Мы не позорили, просто все узнали, что правительство не хочет идти на контакт. И оно после этого пошло на диалог, хотя бы с нами.— Насчет «позорить страну» есть у русских народная мудрость: нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Петерис: — Это да, но все–таки хочется жить в порядочной стране.— В начале разговора вы переживали, что опоздали родиться к кормушке. Так ради нее в политику или ради порядка? Петерис: — Не вижу противоречий. Можно и порядок в государстве навести, и позаботиться о личных интересах.— Уже имеются конкретные планы? Петерис: — Да. Есть идея провести балтийские олимпийские игры для юношества. Чтобы спорт стал более доступным для молодежи, государство же поддерживает уже состоявшихся спортсменов. Еще хочу обустроить свой район — привести в порядок Зиедоньдарзс, чтоб он стал не хуже центрального, как раньше. Московский форштадт тоже нельзя все время оставлять в углу, а то скоро совсем не отмоешь. Денег, конечно, нужно немало, но я надеюсь, помогут самоуправления и фонды Евросоюза.— А за границу уехать нет желания? Диана: — От такого предложения никто не откажется, но нашим людям трудно найти там хорошую работу, да и не все страны к себе пускают.Петерис: — Я бы съездил за границу поучиться и набраться опыта, но чтоб оставить свою страну и потом еще над ней насмехаться — это позор. Нам надо у себя дома навести порядок, чтоб иностранцы к нам ехали ягодки собирать, а не мы к ним. Так и будет, как только мы возьмемся за работу.