Штаб защиты русских школ, официальный сайт
Штаб защиты русских школ, официальный сайтСовременная политика Латвии все время переплетается с историей — о чем бы ни говорили многие наши партийные деятели, они неизменно возвращаются к вопросу об оккупации, осуждении коммунизма и необходимости требовать от России извинений. О прошлом и настоящем, о коммунистах и латышских стрелках «Час» беседует с заведующей кафедрой политических наук Рижского университета Страдыня Илгой Крейтусе (на снимке).Память на службе политики- Госпожа Крейтусе, как вам кажется, почему политика в Латвии так тесно связана с историей? Почему перед выборами представители различных политических партий рассказывают нам не о том, как они собираются решать экономические и социальные вопросы, а о том, как они относятся к событиям прошлого? — История Латвии очень сложна, она связана с определенными человеческими жертвами — и это та историческая память, которая не может не оставить своего следа. А политики просто используют слабые места — воспоминания о погибших, страдавших, репрессированных… Но эта злонамеренная игра может закончиться трагически — в один прекрасный день людям все это надоест и начнется серьезнейший внутриполитический кризис. Более того: мне кажется, что признаки этого кризиса уже начали проявляться. Совершенно очевидно, что в настоящее время игра с исторической памятью народа и чувствами людей происходит в связи с ратификацией Конвенции о правах нацменьшинств. Думаю, что президент не права, пытаясь продвигать конвенцию именно сейчас — накануне выборов самоуправлений. Хочет Вайра Вике-Фрейберга этого или нет, но она подыгрывает национально-радикальным силам, в очередной раз предоставляя им возможность спекулировать лозунгом «Латыш, не сдавайся!», обращаться к эмоциям и воспоминаниям старшего поколения и отодвигать на второй план социально-экономические вопросы. А политикам выгодно такое отношение, ведь пенсионеры — политически самая активная часть общества. — И что, так будет всегда? — Я связываю свои надежды с Евросоюзом, с мировой оценкой истории. Надо однажды поставить точку и закончить все политические спекуляции в отношениях с Россией, которые очень важны для Латвии. Пора четко определить место и роль Латвии в Европейском союзе. Сегодня представители Латвии некоторыми своими декларациями с оценкой исторических событий вызывают в Европе большое недоумение. И это недоумение может привести к тому, что мы не получим поддержки во время важных экономических голосований. — Об участии президента Латвии в праздновании Дня Победы в Москве в нашей стране не высказался только ленивый. И сегодня, когда Вайра Вике-Фрейберга уже объявила о своем решении ехать, дискуссия продолжается… — Это очень выгодно тем, кто на фоне этого вопроса занимается решением совсем других проблем — освоением структурных фондов, европейскими деньгами… В Латвии давно уже происходит то, что не может происходить в демократическом государстве, — слияние политики и экономики. Люди, которые держат в своих руках рычаги управления экономикой, создают политические партии и попадают в политическое руководство страны. Но это конец демократии! — Почему президенту Латвии надо было ехать в Москву? — Во-первых, чтобы сказать, что мы не боимся России, что мы являемся независимым государством, которое само определяет свою политику, что мы не связываем сегодняшние события с историей и не смотрим все время в прошлое. Во-вторых, никто не говорит, что Латвия должна отмечать этот праздник. Это российский праздник, в котором мы участвуем. В-третьих, конечно, важнейшие межгосударственные решения не принимаются за праздничным столом. Но договоренности о важнейших встречах заключаются за кулисами, и эту возможность надо использовать. У России нельзя отнять победу над фашистской Германией, это ее праздник, который может нам нравиться или не нравиться. — А как же балтийское единство? Единая политика? Единая позиция? — Когда речь шла о вступлении в ЕС, никто не говорил — либо в Евросоюз вступают все три Балтийские страны, либо ни одна. Когда начались переговоры о вступлении в НАТО, никто не вспоминал о балтийском единстве. Латвия, Литва и Эстония продемонстрировали свое единство лишь один раз — во время Балтийского пути. Еще в 20-е годы теперь уже прошлого века первый министр иностранных дел Латвии Зигфрид Мейеровиц пытался создать Балтийскую антанту, но у него ничего не получилось. Как правило, мы оборачиваемся на Литву и Эстонию, когда нам это выгодно. И они тоже. Думаю, нам всем важно понять, что мы — часть ЕС, а не Балтийской антанты! И были в Латвии два коммуниста…- Насколько актуальной для Европы является декларация об осуждении коммунизма, которую продвигают в коридорах Европарламента некоторые латвийские депутаты? — Коммунистическая идеология — одна из старейших в мире, и лично я думаю, что эта идеология вечна. Всегда будут люди, которым плохо, всегда будут люди, которые хотят получить больше, и всегда будут политики, которые это используют: В марксизме много хороших идей, и сегодня требовать осудить компартию как теоретическое понятие, как политическую идеологию — это просто абсурд! В Италии коммунисты заседают в парламенте. Мы что, осудим итальянский парламент? Вы видели, что происходит 1 мая в Европе — например в Стокгольме? Там не бегут от красных флагов. — Латвия предлагает осудить коммунизм, но ведь компартия существовала и в Латвии. Как быть с Вилисом Лацисом? С Августом Кирхенштейном? Со всеми остальными коммунистами? Ведь выполнение преступных приказов — тоже преступление. А Карлис Улманис хоть и не был коммунистом, во многом облегчил их приход к власти! — Позиция Латвии должна быть конкретной — и если мы сказали «а», то надо сказать и «б». Вопрос о Карлисе Улманисе очень сложен, все-таки его сотрудничество с советской властью было вынужденным. Но с Вилисом Лацисом — совсем другая ситуация: на конференции, посвященной его столетию, мы с историком Айваром Странгой назвали Лациса коллаборационистом, коллеги нас осудили — так нельзя, Вилис Лацис большой писатель. Но и Кнут Гамсун был большим писателем и даже лауреатом Нобелевской премии, но тем не менее он был в Норвегии уголовно судим за сотрудничество с немецкими властями и наказан денежным штрафом — большим, чем Нобелевская премия… Вопрос о коллаборационизме очень болезнен, но это вопрос о величии нации. Если мы признаем свои ошибки, мы станем только сильнее. А оценка итогов Второй мировой войны — это совсем другой вопрос. Думаю, что Латвия вместе с другими постсоциалистическими странами могла бы просить приравнять то, что было сделано Сталиным, к тому, что было сделано Гитлером. Но в данном случае речь идет о конкретном историческом периоде. А в 80-е годы ХХ века многие наши «очень правильные» политики были партийными и комсомольскими секретарями. Но об этом они почему-то не помнят. Вообще принято считать, что в Латвии есть только два коммуниста, точнее, раньше был один — Алфред Рубикс, но когда Анатолий Горбунов позволил себе баллотироваться на пост президента, он стал вторым официальным коммунистом. Латыши были и среди репрессированных, и среди тех, кто репрессировал. Политику всегда реализуют люди, а не представители конкретных национальностей. Но если люди той или иной национальности начинают активно участвовать в политике, то надо спросить: почему? — И тут мы вполне логично приходим к вопросу о роли латышских стрелков в истории России. — Россия должна оценить политику, проводившуюся в начале ХХ века по отношению к определенным национальностям и жителям национальных окраин — в том числе и прибалтийских губерний. И подумать о том, насколько хитрыми и умными были обещания тех политиков, которые использовали ситуацию. Но и нам в Латвии надо начинать изучать эту проблему. Кстати, в вопросе о красных латышских стрелках есть один нюанс — стрелки были латышами по национальности, но они были гражданами России. Ленин умело использовал зревшее недовольство. И в 1905 году латышские крестьяне шли жечь усадьбы не потому, что они были такими уж необразованными, а потому, что были доведены до предела. Ну и, конечно, не станем скрывать, у латышей как у нации есть некоторые качества, которые высоко ценил тот же Иосиф Сталин. В 1949 году, когда в советском руководстве на самом высоком уровне обсуждался вопрос о том, где в СССР строить завод по производству точнейших приборов для метеорологических измерений, Сталин сказал: только в Риге! Латыши — очень точные исполнители, они ничего не испортят! Так что менталитет народа тоже надо учитывать. Как обыгрывают «Новое время»- Ваш прогноз: как долго удержится правительство Калвитиса? Кто победит на выборах самоуправлений? — Никогда не видела такого аморального правительства, как нынешнее, — и не потому, что министры тайком выпивают или ведут себя неподобающим образом. Никогда раньше во власти не было таких откровенно враждебных, неэтичных отношений и таких некультурных высказываний друг о друге. А это первый признак, свидетельствующий, что правительство удерживается вместе по вполне конкретной причине. И этой причиной являются экономические интересы. Это правительство будет держаться до тех пор, пока одна из партий полностью не реализует свои интересы. Сейчас все находится в руках Народной партии, а «Новое время» быстро и умело обыгрывают. «Новое время» хорошо выглядит до тех пор, пока ничего не надо делать. Когда же начинается реальная работа, можно, например, услышать такую фразу, какую произнес министр экономики Кришьянис Кариньш после бури: «У нас пропала волость!» Ну как волость могла пропасть? Сядь в машину и съезди, а не посылай письма по электронной почте! Ехать-то надо не во Владивосток… Что же касается выборов самоуправлений, то этот вопрос следует разделить — есть Рига и есть все остальные муниципалитеты. В Лиепае, Вентспилсе, Даугавпилсе, других городах и волостях появились умные политики, они решают все вопросы на местах и создают региональные партии. А в Риге самый тяжелый удар может получить Народная партия. Именно «народники» придумали для столицы 5-процентный барьер, забыв, что Рига — это не Талси, не Вентспилс и не Юрмала. И жертвами этого барьера могут стать сами правые, «народникам» было довольно трудно уже на прошлых выборах: Рига была и остается левой, хотя эта левизна очень относительна. Лишь в двух странах Европы, кроме Латвии, сегодня существует процентный барьер на местных выборах, в Европе считают: чем больше представителей разных партий участвует в принятии решений на муниципальном уровне, тем лучше. У нас же думают по-другому: чем с меньшим числом партнеров придется договариваться, тем проще будет реализовать свои интересы. Но в Риге этот подход может не оправдать себя.