Штаб защиты русских школ, официальный сайт
Штаб защиты русских школ, официальный сайтНа этот вопрос попытались ответить ученики 72–й средней школы, которые подготовили проект «VIVA LA ДРУЖБА». В минувшие выходные в этой русской школе состоялось заключительное мероприятие этого проекта. А начался он две недели назад и объединил учеников соседней литовской школы и латышской № 62. Организаторы проекта Марат Бредихин и Павел Пестов решили совершить интеграцию не на словах, а на деле: а что, если дать возможность литовским, русским и латышским ребятам поменяться школами? Хотя бы на два дня! А потом устроить в каждом из этих заведений дни своей национальной культуры. Идею поддержали не только директора школ, но и рижский департамент образования, российское посольство и «Айзкрауклес банка». А уж желающих сесть за другую «национальную» парту было много. Но отобрали лишь 12 смельчаков.— Мы провели в нашей школе опрос и попросили ребят дать определение понятию «интеграция», — рассказали Марат и Павел. — Многие не могли ответить на этот вопрос, у некоторых интеграция почему–то ассоциировалась с переездом в другую страну. Теперь наши ребята знают, что это такое. Это дружба. А когда люди хотят дружить, они улыбаются друг другу. Еще мы поняли, что интеграция зависит не от сейма, не от политиков, а от нас самих.В субботу русская школа устроила у себя праздник национальной культуры — с концертом, командными играми, угощением в виде свекольника и пельменей (стол спонсировало российское посольство). В конце апреля такой же прием организует у себя латышская школа. В сентябре — литовская. А пока десять интернациональных команд готовились к соревнованию, «Вести Сегодня» отправилась по классам в поисках тех, кто принимал участие в эксперименте по обмену школами. Первыми нашлись двое ребят из латышской школы — Иоланта и Сергей. «Да–да, я русский, — тут же, увидев мой недоуменный взгляд, пояснил одиннадцатиклассник, — но учусь в латышской школе с 1–го класса. Друзей у меня русских во дворе много — и многие из 72–й школы. Вот и мне захотелось узнать, чем русская школа от нашей отличается. То, что русские более серьезно относятся к учебе, чем мы, это я и раньше чувствовал. И действительно, они лучше знают точные науки, а вот английский у нас, по–моему, изучают глубже, особенно грамматику. И одеваются здесь как–то иначе: мы все в широких штанах и байках, а здесь даже в костюмах и рубашках ходят!»А вот Иоланта отметила, что в русской школе больше уроков: в тот день, когда они сюда пришли, их было по расписанию 10! В латышской обычно 7. Девушка призналась, что их встретили очень доброжелательно. Бросилось в глаза, что между учениками и учителями более дружественные и теплые отношения. «У нас отношения с педагогами более формальные», — заметила девушка. На уроках больших проблем не было, поскольку часть предметов в 72–й школе ведется билингвально. Поэтому на алгебре, когда Иоланту вызвали к доске, она без проблем решила уравнения. Русский Иоланта в школе не учит, но неплохо знает его, поскольку у родителей есть русские знакомые и с соседскими ребятами во дворе общается. «Единственная проблема — это физика! — воскликнула девушка. — Урок шел на русском, и я вообще ничего не поняла!» Cледующая моя собеседница — литовская девушка по имени Оксана. Она десять лет проучилась в Пушкинском лицее, в литовской школе — только первый год. «От Пушкинского лицея новая школа очень отличается, — рассказала она. — Прежде всего тем, что все предметы, кроме литовского языка, ведутся на латышском. Трудно мне не было, потому что я попала в гуманитарный класс, где немного физики и алгебры. А еще моя новая школа маленькая, поэтому отношения с учителями более теплые. И легче можно проявить себя! А в большой школе меня как будто не замечали. Гостей мы, конечно, ждали с нетерпением! Удивило, что русские ребята сразу начали на уроках руки поднимать больше, чем мы! И подружились моментально. Может быть, потому, что у нас в основном учатся дети из русско–литовских семей. А вот латышские ребята у нас держались отстраненно, особняком. Вообще на контакт не шли. Даже не отсидели всех уроков до конца, сбежали. И наши ребята, когда вернулись из латышской школы, немного обиделись, потому что на них там внимания никто не обращал. Мы это обсудили и решили, что у латышских ребят все–таки национализм чувствуется, поэтому их надо чаще привлекать к совместным проектам».А теперь слово русским ребятам, которые посидели за латышской и литовской партами, — Оксане и Андрею. «Литовцы от нас ничем не отличаются, поэтому мы нашли общий язык тут же! — рассказали ребята. — Школа у них такая семейная, уютная, а учителя молодые! Классно там было! В латышской школе тоже тихо очень. Учеников у них поменьше, чем у нас, и ведут они себя по–другому — индивидуализм сильно чувствуется, до нас им не было дела. На уроках мы все понимали, только отвечать было трудно на латышском. И на английском было сложно, потому что надо было переводить с одного иностранного языка на другой. Урок русского языка был совсем легким, хотя в группе в основном были ребята из русских или смешанных семей. Но тексты в учебниках совсем простые — как у нас в пятом классе. Но все равно этот проект нам понравился, надо продолжать. Тем более что с новыми друзьями из литовской и латышской школ хочется встречаться почаще. Надо делать совместные поездки, праздники, летние лагеря».Координатор проекта из латышской школы Лайма Унгуре тоже считает, что проект надо продолжать, поскольку у ее одноклассников все–таки был страх перед русской школой, да и национализм тоже присутствует. Однако, узнав русских ребят поближе, они изменили к ним свое отношение. Даже поняли, что митинги против реформы, которые самой Лайме никогда не нравились, были обоснованны: «Все мы отметили, как трудно изучать физику на неродном языке, и даже пожалели русских учеников, которым это приходится делать. Я даже думаю теперь, что, возможно, митинги были единственным способом громко сказать о своей проблеме!»Кстати, 72–я средняя школа была одной из первых, где начались забастовки в начале прошлого года. Помню, как ребята во время большой перемены высыпали в школьный двор в майках «Русской школе быть!» и в течение получаса кричали на морозе лозунги против реформы. Нынешний же проект доказал, что борьба против реформы никоим образом не направлена против латышских сверстников. Наоборот, дети хотят дружить и жить в счастливом объединенном обществе, где расцветут улыбки, а не национализм.