Штаб защиты русских школ, официальный сайт

Штаб защиты русских школ, официальный сайт
Штаб защиты русских школ, официальный сайт»Вести Сегодня» встретилась в Москве с Александром Казаковым — первым политэмигрантом Евросоюза. С Александром поступили жестоко, но сломить его не удалось. Вопреки тяжелым обстоятельствам настроение у Александра Казакова оптимистическое и самое что ни на есть боевое. Он полон решимости добиться справедливости.»Я уже неоднократно подчеркивал: выслав меня из Латвии, правительство заработало себе гораздо больший геморрой, чем был бы, останься я в стране. Что ж, выбор сделан!» — говорит Александр. Мы встретились вечером в центре Москвы, Саша как раз проводил на поезд своих рижских друзей.— Во–первых, хочу передать тебе слова искренней поддержки от всех твоих латвийских единомышленников, бывших коллег и, конечно, русских школьников, родителей и учителей. Расскажи, пожалуйста, как ты здесь устроился?— Фракция госдумы РФ «Родина» сняла для меня номер в гостинице, но туда я пока перебираться не думаю — живу у знакомых. Сейчас вот уже у третьих по счету. Стараюсь подолгу ни у кого не задерживаться, понимаю, что свалился им как снег на голову. Но, слава Богу, приятелей у меня тут хватает, как–никак я учился в Москве. Ясно, что в целом приходится мне несладко, но с силой воли у меня все в полном порядке. — Чем ты сейчас занимаешься, как выглядит распорядок твоего дня?— Хлопот невпроворот — беготня сплошная. Практически ежедневно хожу на вокзал — забираю посылки из Риги. Постоянно посещаю Госдуму и МИД, встречаюсь с Дмитрием Рогозиным и другими политиками, даю интервью журналистам — как российским, так и зарубежным. Нам есть что обсудить — я являюсь экспертом по Прибалтийскому региону и прилагаю максимум усилий, чтобы мировая общественность была в курсе обо всех нюансах латвийского беспредела. Кроме того, усиленно работаю над созданием представительства ОКРОЛа в Москве и Страсбурге. Будучи сопредседателем этой организации, я в обязательном порядке принимаю участие в ее заседаниях — пока по телефону, но скоро мы надеемся устроить видеоконференцию. Как технолога социальных процессов меня также уже вовлекли в разработку различных серьезных общественно–политических проектов. Ну и, конечно, я веду переговоры с адвокатами, готовлю материалы по своему делу для Страсбурга, Брюсселя и Латвийского комитета по правам человека. Словом, занят по уши. Да, у меня есть ноутбук, так что я регулярно подключаюсь к Интернету — переписываюсь и новости читаю. Я отлично осведомлен о том, что происходит в Латвии.— Не замечал за собой «хвостов»? Вот мы тут с тобой разговариваем сейчас, а где–нибудь в ста метрах отсюда стоит дядя в плаще и темных очках и снимает нас на пленку…— Не исключаю, что за мной действительно шпионят — киношных страстей в моей истории предостаточно, но пока что с откровенной слежкой здесь, на территории России, я не сталкивался. А вот то, что круг моих рижских друзей и близких «под колпаком», — это факт. Недавно я даже из любопытства одной своей подруге отправил поездом орешки и коробочку конфет — так просто, посмотреть, что будет. Чутье не подвело: она мне на следующий день перезвонила и рассказала, что упаковки получила вскрытыми. Эх, подумал я тогда, жаль, не пересчитал, сколько леденцов там было! А кроме всего прочего, на вокзале девушку заранее поджидали люди в штатском, которые несколько раз сфотографировали ее. Я вообще чувствую, что стал для Латвии ну как минимум Усамой бин Ладеном. Это же подумать только, сколько охраны меня сопровождало тогда до Терехово! Около двадцати человек на нескольких автомобилях и автобусах! А чего стоят те красочные моменты, когда приставленный ко мне товарищ захотел сопроводить меня в туалет?! Вокруг одинокого бензотанка, где меня выпустили, стояли… нет, не мертвые с косами, а пограничники с оружием. Интересно, они что, думали, что из леса выбегут «лесные братья» и отобьют меня? Или школьники с пулеметами на бронетранспортерах?— Да уж… А что с твоим телефоном?— У меня несколько номеров. Рижский, разумеется, на прослушке. Распечатка интересующих спецслужбы разговоров производится автоматически — устройство реагирует на кодовые фразы, введенные в его память. Если, скажем, я с собеседником произношу такие слова, как «школа», «штаб», «реформа» и тому подобное, тотчас включается запись и делается распечатка. Однако все эти страсти–мордасти не имеют отношения к реальности. Такое впечатление, что, для того чтобы отработать свою зарплату, господа из разведки придумывают совершенно виртуальные поводы. Ну в каком нормальном государстве среди кодовых слов будет значиться «школа»? Театр абсурда какой–то… А так, жить и работать мне это не мешает. Свыкаешься, как с тиканьем часов. Пусть себе записывают. Я ведь ничего противозаконного не совершал и совершать не собираюсь. Пустые все это игры, короче говоря.— Ты живешь в Москве уже больше месяца. Многие считают, что, если смотреть на ситуацию реально, в Латвии тебе жить не дадут. Даже если Страсбург вынесет решение в твою пользу…— Все сильно закручивается, думаю, до своего дня рождения в декабре, как я полагал раньше, в Латвию все–таки приехать не удастся — очень много бумажной нервотрепки. Но это совершенно не означает, что мое возвращение будет отложено на годы. Я уверен на 100%, что в Страсбургском суде по правам человека, куда я очень скоро доберусь, Латвия потерпит сокрушительное поражение. Александр Казаков станет кошмарным сном латвийских политиков, обещаю! Я намерен оспаривать такие моменты, как насильственное разделение семьи — мама и отчим живут в Риге, и саму беспрецедентную в новейшей истории Евросоюза процедуру моего выдворения. Меня выкинули из страны, где я родился и вырос, без малейших законных оснований, не дав собрать вещи и попрощаться с родными. В тот злополучный день я как раз должен был привезти отчиму костыли. Ну а о том, что на 4 сентября со смерти моей жены не прошло и 40 дней, даже упоминать не хочу… И вот после такой подлости они еще на что–то надеются?! По сути, я первый политэмигрант ЕС, пострадавший за политические убеждения. Латвия снова показала миру свое истинное лицо, опозорилась, оскандалилась, привлекла к себе еще больше ОТРИЦАТЕЛЬНОГО внимания. Да, сейчас у меня нет ни кола ни двора, но повторяю: это ненадолго. Уж будьте уверены, я знаю, ЧТО делать, и делаю это УЖЕ! Так что пламенный вам, господа чиновники, привет из ссылки. Я не прощаюсь, а говорю: «До свидания!»Вести сегодняМария КОЧНЕВА