Штаб защиты русских школ, официальный сайт
Штаб защиты русских школ, официальный сайтВице–мэр Риги Сергей Долгополов уверен в том, что Штаб защиты русских школ является политической организацией, и предполагает, что она может финансироваться откуда–то извне. По его мнению, в штабе четко наметился раскол, поскольку одна из группировок призывает наращивать напряжение в обществе, а другая предлагает действовать другими методами.— На 1 сентября намечено проведение митинга. Как вы оцениваете это мероприятие?— Я придерживаюсь очень простой формулы: любая война, даже столетняя, обязательно заканчивается миром. Для того чтобы мир был обеспечен на взаимовыгодных условиях, к этому нужно готовиться. Если вы точно определяете тему переговоров и предельно конкретно формулируете условия, то тогда это конструктивная позиция. В том же случае, когда одна сторона не хочет идти на уступки, а другая постоянно меняет условия, то это тупик. Я высоко оцениваю деятельность ЛАШОР, которая пытается идти по пути переговоров и искать решение проблемы.В свою очередь, сколько можно наращивать напряжение? Любая эскалация заканчивается либо пшиком, либо плачевными последствиями, следовательно, такая позиция непродуктивна, поскольку не ведет к результату.Штаб защиты русских школ вовлекает учащихся в активный политический процесс. Самая легкая форма привлечения электората, не требующая больших усилий, — это путь митингов. Если уж говорить о протесте, то целью таких митингов должно стать изменение ситуации в образовании таким образом, чтобы оно, это образование, было качественным. Сегодня же мы видим, что очень большое количество участников приходят протестовать ради того, чтобы протестовать, то есть участвуют в своего рода шоу.— То есть вы считаете, что штаб в первую очередь занимается политикой?— Безусловно.— А какие, на ваш взгляд, политические цели преследует эта организация?— Штаб — это весьма неоднородное явление, там представлены люди с очень полярными взглядами и целями. Одни действительно чувствуют тревогу по поводу происходящего, то есть занимают идеалистическую позицию. Для других людей все эти акции являются совершенно определенным политическим инструментом, откровенно используемым для удовлетворения личных амбиций. Это однозначно. Многих из них мы сможем увидеть в качестве основных фигурантов предвыборных списков. Я это расцениваю как проведение предвыборной кампании самыми недорогими методами. Конечно, значительно труднее разъяснять избирателям, как нужно решать социально–экономические проблемы.— Методы недорогие, однако определенные средства все же вкладываются?— Вне всякого сомнения. Наверное, имеются какие–то доброхоты, финансирующие мероприятия штаба. Я думаю, что если копнуть поглубже, то имеются и более, скажем так, серьезные интересы: сохранение очагов напряженности может являться чьим–то внешнеполитическим интересом. Хотя я не готов оценивать ситуацию, поскольку я ее не знаю.— Вы говорите о том, что в штабе представлены люди с очень разными взглядами. Как вы думаете, не приведет ли это к расколу? — Я не удивлюсь, если это произойдет. Кто–то из великих говорил, что можно взять власть штыками, но невозможно усидеть на штыках. Нагнетание конфронтации — из той же области. Им постоянно нужно заниматься эскалацией протеста, поскольку если они не будут придумывать новые формы, то все пойдет на спад само по себе, ведь нельзя постоянно быть в напряжении. Насколько мне известно, к такой активности в штабе готовы далеко не все, что уже является причиной для раскола. Нормальные люди всегда понимают, что стабильность всегда стоит дороже, чем любая нестабильность. Здесь, конечно, существует элемент раскола.Можно сказать, что в деятельности штаба чрезвычайно много фарисейства. Они начинают с реформы образования, а потом вдруг приходят к вопросу создания некоей русской партии. Таким образом, усиливаются позиции всех национал–радикалов, ведь лозунги «Русские идут!» и «Латыш, не сдавайся!» абсолютно одинаковы по своей сути. Значит, штаб дробит общество, теряя возможность его объединить. Мне задавали вопрос о том, как я оцениваю Русскую партию Европы, и я ответил: «Так же, как бунт». Ведь бунт существовал, но ничего не добился, как не добилась ничего ни одна из русских партий. Объединить можно на духовной основе, однако это не партийное строительство, а абсолютно другой подход.Посмотрите, представители штаба, решившие заняться политикой, не имеют четких целей. Да, они говорят, что их цель — защита русских школ. Так будет продолжаться до выборов. Потом кто–то из них будет избран — а что дальше? Что эти люди сделали, кроме того, что организовали ряд акций? Например, господин Котов, который является членом штаба. Почему–то сейчас никто не вспоминает его просьбу о выводе из комитета по образованию и переводе в финансовый комитет. Хотя, казалось бы, он выступает за школы! Тогда зачем уходить из комитета по образованию — организации, которая занимается вопросами, из которых состоит жизнь этих самых школ и школьников? Это и бесплатный проезд, и ремонты — короче говоря, сплошная проза жизни, полное отсутствие военно–полевой романтики. Думская работа — это рутина, для того чтобы создать результат, нужно очень много и напряженно работать. Здесь требуются и квалификация, и терпение, и работоспособность. Ничего красивого. А вот выйти на баррикады с флагом, за тобой — толпа, ты обращаешься к ней, произносишь громкие слова и чувствуешь себя героем. Каков образ! Красота, да и только!— Насколько эффективными являются методы штаба для зарабатывания политического капитала?— Это эффективные методы. Помимо того, что идут митинги и пикеты, в штабе существует система учета тех людей, которые участвуют во всех этих акциях. И следующие пиаровские или рекламные кампании станут гораздо более конкретными, адресными.— Сколько может стоить акция протеста?— Стоимость аренды техники, работы охранной фирмы плюс еще чего–то составляет примерно 5 тыс. Ls.— Как вы полагаете, могут ли акции протеста решить проблему?— Акции протеста никогда не могут решить проблему! Они могут привлечь внимание к проблеме — как внутри государства, так и с внешней стороны. Эти акции во многом рассчитаны на внешний эффект, на то, что появится какое–то давление на государство извне. Но акции не предлагают никакого механизма решения проблем.