Aktual’nye novosti
Aktual’nye novostiВалерий
Каргин: «Латвия
стала страной, где
капиталы «спят»»Ведомости,
18 января 2000 года. Президент Parex
bank Валерий Каргин —
профессиональный
журналист — сумел не
только создать самый
крупный в Латвии банк,
но и сломать стереотип
того, что Латвия — это
страна для латышей. Он
наладил успешный
бизнес в стране, где
родился и гражданином
которой не был, и
одновременно смог
убедить политиков в
том, что самый
эффективный путь для
достижения реального
суверенитета — не
политические
декларации, а
свободный
валютообмен.
Гражданство Латвии
Каргин получил за
большие заслуги перед
страной, а его банк
стал, наверное,
единственным местом в
стране, где можно
увидеть вывеску на
русском языке. В
Латвии это запрещено
на государственном
уровне. «Может быть,
где-то мы не действуем
в четком соответствии
с некими
инструкциями», —
говорит он, отрицая то
утверждение, что ему
разрешено в Латвии
чуть больше, чем
остальным. Просто
Каргин «знает
как», и эта фраза
стала визитной
карточкой его банка. — В рекламной
кампании в России ваш
банк использует два
рекламных слогана:
«Мы ближе, чем
Америка» и «Мы
знаем как». Что вы
как президент банка
вкладываете в эти
понятия? — Надо
немножко вспомнить
историю образования
банка. Parex как
организация был
основан в 1987 г. В самом
начале 1991 г. наша
команда, в том числе
нынешние владельцы
банка, организовала
первую меняльную
контору на территории
СССР. Еще существовало
единое советское
пространство — отсюда
наши связи со всеми
регионами бывшего
СССР, откуда к нам
приезжали клиенты.
Через год мы открыли Parex
bank. Затем мы купили
Жилсоцбанк и
Промстройбанк Латвии.
Жилсоцбанк ведет свою
историю с 1897 г. , когда
был создан
Дворянско-Лифляндский
банк — один из самых
старых банков Балтии. Промстройбанк
принадлежал господину
Путилову и назывался
Северный банк. Я это
говорю к тому, что
связи с окружающими
странами у этих банков
нарабатывались
столетиями. Мы не
собираемся их терять.
Мы знаем, как это
делается в Швеции, как
делается банковский
бизнес в Швейцарии,
Америке и России.
Исходя из нашей
истории был придуман
такой слоган. Нас
знают как банк очень
удачливый, всегда
выходящий из любых
кризисных ситуаций,
которые существуют на
территории
постсоветского
пространства. — Ваш банк
был одним из первых, а
сейчас в Латвии их 24.
Внушительная цифра
для небольшой страны. Очевидно, что они
ориентированы все же
не на латвийский
рынок, а в основном на
рынок СНГ. Так ли это? — В
значительной мере это
так. Мы должны
отдавать себе отчет в
том, что у Латвии есть
вклады граждан России
и других стран
постсоветского
пространства. Это
факт. Издавна Латвия
славилась своими
рабочими кадрами,
средним персоналом.
Довольно высоко
ценились такие
качества латышских
служащих, как точность
и честность. Это очень
пригодилось после
крушения СССР при
создании банковской
системы. В Латвии
именно столько банков,
сколько вы назвали, но
нет подтверждения
того, что это много для
Латвии. Все они живут,
показывают неплохие
финансовые
результаты. Если
механически разделить
банковские активы на
количество жителей
Латвии, получится
цифра, намного
превышающая этот
показатель у любой
страны бывшего СССР. — И не только
СССР, но и многих
развитых европейских
стран . .. — Скорее
всего и это так. Латвия
стала страной, где
капиталы «спят»
:они не вкладываются
активно в экономику
Латвии. Капиталы в
Латвии
«отдыхают». —
«Латвийский
отдых» в России
иногда ассоциируют с
очень неприятным
словом
«отмывание», ведь
«спящие» капиталы
— это не всегда чистые
капиталы. Насколько
справедливы такие
обвинения по
отношению к
латвийской банковской
системе? — Банки
Латвии не являются
каким-либо
«черным» или
запечатанным сейфом
для хранения денег. В
Латвии открытый
денежный рынок,
открытая финансовая
система, основа
которой заложена 1991 г.
, свободный валютный
обмен. И очень
либеральные законы,
связанные с вывозом и
ввозом инвестиций,
каких нет в России и
других странах
бывшего СССР. Ты
можешь ввозить и
вывозить любое
количество денег. В то
же время действуют
очень жесткие законы,
связанные с
отмыванием денег, и
исключительно жесткие
правила банковского
регулирования. Все
нормы, связанные с
отмыванием денег,
приведены в
соответствие с
европейскими
директивами. — За счет
чего фактически на
пустом месте была
построена уникальная
для постсоветского
пространства
банковская система? — Во-первых, и
во времена Советского
Союза у нас была
достаточно хорошо
развитая банковская
система с очень
хорошими банковскими
кадрами, многие сейчас
работают в Москве в
ведущих банках и
являются моими
коллегами. Латвия
первая разрешила
свободный валютообмен
и куплю-продажу
золота, убрала из
своего уголовного
кодекса когда-то
криминальные статьи
за обмен валюты. Это
вторая причина. Латвия, Литва и
Эстония достаточно
удачно выходили из
рублевого
пространства. У многих
потенциальных
клиентов в России, в
условиях дефицита
наличных денег 1992 г. ,
создалось ощущение,
что эти три страны
являются источниками
наличных денег. Это
уже история. Не все,
наверное, в истории
бывает красиво, но ее
не поменяешь. Да, такое
было. Сейчас, когда мы
говорим о причинах
успешного развития
банковской системы, мы
наверняка назовем уже
другие факторы.
Наиболее толковые,
умные менеджеры
вынуждены направить
свои капиталы, свое
образование, свое
служебное рвение на
служение именно
банковскому делу. — Почему? — Это чисто
латвийская ситуация.
Потому что в Латвии
все знают, что в
результате
необъявленных санкций
со стороны России
страдает
промышленность. Банковская же отрасль,
которая не может быть
перекрыта санкциями,
процветает. — Но ведь
такие попытки со
стороны российского
Центробанка были —
например, отнесение
Латвии к списку
офшорных стран. Почему
они не действуют? — Эти попытки
начиная с 1993 г. не
заканчиваются. А в
«список
Геращенко» Латвию
внесли по совершенно
непонятной для нас
причине. А не
действует это потому,
что нельзя остановить
потоки денег, нельзя
отобрать у человека
имущество. Самое
святое, что есть у
бизнесмена, — это его
деньги, его имущество.
А государство должно
заботиться о праве
человека на частную
собственность. — Сама Латвия
— одна из немногих
стран,
распространяющих
действие соглашения
об устранении
двойного
налогообложения на
один из центров
мирового офшорного
бизнеса — остров Мэн.
Откуда такой
налоговый либерализм? — В Латвии
очень жесткое
налоговое
законодательство.
Люди вынуждены
платить налоги, и
существует традиция
уплаты этих налогов. В
Латвии люди гораздо
более охотно платят
налоги и гордятся
своей страной. Я
считаю, что это очень
позитивное качество.
Если России есть
уверенность, что
государство должно
для них что-то сделать
(это чувствуется у
русских среднего
экономического
положения) , то здесь
такого нет. Все
уверены, что всё
зависит только от тебя
самого. Просто русские
войска вошли в Латвию
только в 1940 г. Здесь еще живы люди,
которые жили при
капитализме в старые
времена, живы старики,
которые помнят, как
было хорошо раньше. В
России таких почти не
осталось. Это генная
память. — Латвийские
банки весьма активно
работают в рублевой
зоне.
Корреспондентские
счета банков
открываются на вполне
законных основаниях.
Можно ли осуществить
такую
операцию:зачислить на
корсчет в России
рубли, а получить на
счет в Латвии доллары
или латы? — Здесь
прямой трансферт
невозможен. Я не вижу путей для
этого. — Могу ли я,
например, открыть счет
здесь в банке? — Пожалуйста.
— Это может
быть номерной счет? — В нашем
банке вообще не
открываются ни
номерные, ни анонимные
счета. Но мы имеем право
открывать счета для
иностранных клиентов,
в том числе для
русских граждан и
российских
юридических лиц, что
охотно и делаем. — А источник
поступления денег на
мой счет интересует
кого-то в Латвии? — Конечно.
Клиент, открывая счет
банке, понимает, что
будет, если он откроет
счет здесь. Будет
хорошее обслуживание,
все банковские услуги,
которые существуют в
Германии или в
Австрии, с одной
стороны. С другой
стороны, есть целый
ряд операций,
проведение которых
будет предметом
пристального
рассмотрения
менеджеров банка и
правоохранительных
органов Латвии.
Например, операции с
наличными деньгами,
если сумма превышает 10
000 латов (около $17 000. —
«Ведомости». ). Или
если деньги будут
приходить с некоторых
странных, на наш
взгляд, счетов. Но если
вы разумный человек,
исповедующий
нормальную этику
бизнеса, то этот
контроль ни в коем
случае не испортит ваш
бизнес. — Какие
операции ваш банк
посчитает странными? — Если деньги
поступают с неких
офшорных счетов, мы
обязательно
заинтересуемся этими
делами. Если деньги
поступили от игорного
бизнеса — тоже. Я привожу некоторые
примеры, не раскрывая
до конца наши тайны. — У вашего
банка все же есть
рублевые
корреспондентские
счета в России. В
нынешнем году
российское
правительство
ужесточает меры
валютно-экспортного
контроля в отношении
рублевых операций.
Насколько это
повлияет на
деятельность и доходы
банка? — Вы меня
спрашиваете об этом
так, как будто мы
основную нашу
доходность извлекаем
из неких операций
России или на Украине,
что не так. Я готов
рассказать вам о
кредитовании Латвии, о
любых счетах
прибалтийских банков,
но отнюдь не о вашей
чудесной, прекрасной
стране, в которой вы
ввели с нового года
очередные
ужесточения, которые
опять приведут к неким
контрмерам со стороны
граждан и фирм. Вы
делайте все, что
хотите, но я не имею
никакого отношения к
этому. — А где Parex
bank зарабатывает
деньги? — В Латвии. Я
могу привести
доказательства этому.
Если бы мы активно
работали в России, то
нас бы коснулся
кризис, который был в
августе 1998 г. Те банки,
которые работали в
России, потеряли
громадные деньги и
имели большие убытки,
но не мы. Об этом
свидетельствуют наши
отчеты. Одна из
рекомендаций, которой
следует наше
кредитное управление,
— это кредитование
предприятий, имеющих
экспозицию в первую
очередь на Западную
Европу, страны
Северной Европы,
Америку, а не Россию.
Да, здесь есть
депозиты русских, но
эти депозиты идут не
на кредитование
русского бизнеса или
бизнеса с Россией, а на
менее доходные, но
спокойные операции в
Латвии и Западной
Европе. — Если бы вы
жили в России, то могли
бы считаться
олигархом. Насколько
весомо ваше влияние, а
также влияние других
предпринимателей на
политическую ситуацию
в Латвии? — Это делать
довольно трудно. Здесь
все выглядит далеко не
так, как в России, и
делается гораздо
аккуратнее. У банков в
Латвии, как и в любой
стране мира, есть
соответствующие
возможности для
осуществления неких
лоббистских
устремлений — приемы,
всяческие клубы.
Никакой речи о том, что
могут быть какие-то
коробки с деньгами,
как в России. Это
кажется невероятным в
условиях Латвии,
особенно с такими
большими суммами.
Банковская работа
кулуарная и делается в
тиши кабинетов.
Принимаются некие
экономические
решения, которые могут
иметь после этого и
политический оттенок.
Наша задача —
зарабатывать деньги
для акционеров и
клиентов нашего банка,
но ни в коем случае не
какая-то политическая
активность. В Латвии
многое отличает
обеспеченных людей от
их коллег в России. Я
здесь родился и вырос,
закончил латышскую
группу в университете.
Мы все друг друга
знаем, здесь нельзя
отгородиться длинными
заборами и кучей денег
от своего окружения. — А как вы
относитесь к
политической
активности своих
подчиненных? — В митингах
около парламента
участвуют и наши
работники. С одной
стороны стоят условно
правые, с другой —
условно левые.
Сотрудники банка
стоят друг против
друга через узенькую
рижскую улочку. Я иду
после работы и все это
вижу. — Не
возникает ли желания и
тех, и других уволить? — Сотрудники
банка имеют право
заниматься после
работы чем угодно. Это
их личная жизнь, и нас
абсолютно не волнуют
их политические
убеждения. 30 декабря
мы проводили
банковский вечер,
собралось 2500 человек,
работающих в банке и
связанных с ним
структурах. Было очень
весело. Нормальная
местная хорошая
команда. — В нее
входят как граждане,
так и и неграждане
Латвии? — И те, и
другие, а
вице-президент банка —
американец, который
был вывезен из Таллина
в двухлетнем возрасте.
Главный казначей
банка — гражданин
Англии, который,
по-моему, никогда в
России не был. Языком
общения в банке может
быть и английский, и
латышский, и русский.
Большинство знает три
языка. — И все же
лично вас можно
отнести, по местной
терминологии, к
русскоязычным.
Меняется ли сейчас
отношение к русским в
Латвии со стороны
руководства страны и
насколько этот
процесс может стать
более цивилизованным? — Меня как
русского потрясло
бешеное стремление
руководства России
защитить нас, русских,
здесь, в Латвии.
Гипертрофированное
какое-то желание:
демонстрации у
посольства, на мой
взгляд, даже
провокации. С одной
стороны, все это
выглядело
анекдотично. С другой стороны, я
что-то не замечаю
здесь русских, которые
собираются уезжать в
Россию, помогать
строить там
демократическое
общество или нечто
подобное. Таких
желающих крайне мало.
Если едут, то евреи —
Израиль, немцы —
Германию. И то
эмиграция не достигла
каких-то значительных
размеров. Нам
импонирует желание и
политическая воля
властей Латвии
интегрировать
русскоязычных в
латвийскую жизнь.
Конечно, без
шероховатостей здесь
не обходится, но
приятно то, что в
Латвии можно
дискутировать,
говорить и не бояться,
что тебя посадят за
это тюрьму. —
Первоначальные успехи
вашего банка многие
связывали с деньгами
комсомола и вашим
комсомольским
прошлым. Вы уже забыли
об этом? — Я был в
комсомоле и был членом
КПСС. Это
неудивительно. И с
деньгами я начал
работать, конечно, в
комсомоле. Я отвечал за деньги
комсомола города Риги,
работая в горкоме
комсомола. Университет я
закончил в 1983 г. ,
период между
университетом и Parex
был периодом
комсомола в моей
жизни. — И комсомол
дал вам возможность
основать банк? — Нет, я так
сказать не могу. До
банка у нас было
туристическое
агентство, сеть
меняльных контор.
Только в Риге у нас их
было 87. Владельцы Parex, в
том числе и я, сразу
стали довольно
обеспеченными людьми.
Не было в России ни
одной меняльной
конторы. Я начал
менять валюту, когда
курс обмена был 24 руб.
за доллар без всяких
деноминаций. Мы начали работать, и
«Коммерсантъ»
печатал наш курс
обмена валюты.
Никакого другого
просто не было. И это
были громадные деньги.
— Что
позволило вам тогда
заниматься этим
бизнесом, когда на
всей остальной
территории СССР за это
сажали в тюрьму? — Латвия свой
политический
противовес
реализовывала в
экономической сфере.
Это один из
приоритетов нашей
страны. Сперва был
разрешен свободный
валютообмен, а потом
объявлена декларация
о независимости
Латвии.